Определение Верховного Суда РФ от 24 июля 2018 г. N 5-КГ18-95

рассмотрела в судебном заседании гражданское дело по иску Департамента городского имущества г. Москвы к Глинеру Валерию Леонидовичу, Тюгаю Константину Валерьевичу, Балашову Евгению Александровичу и Тягаю Дмитрию Олеговичу об истребовании жилого помещения из чужого незаконного владения и о выселении, по встречному иску Глинера Валерия Леонидовича к Департаменту городского имущества г. Москвы, Тюгаю Константину Валерьевичу, Балашову Евгению Александровичу о признании добросовестным приобретателем

по кассационной жалобе Глинера Валерия Леонидовича на решение Головинского районного суда г. Москвы от 17 ноября 2015 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 октября 2016 г.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Марьина А.Н., выслушав объяснения представителя Глинера В.Л. - Комаровой Е.А., представителя отдела МВД России по району Левобережный г. Москвы Торгушиной Н.В., поддержавших доводы кассационной жалобы, представителей Департамента городского имущества г. Москвы Юровой А.П. и Смирновой А.А., представителя Тюгая К.В. - Тюгая В.В., возражавших против удовлетворения кассационной жалобы, заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Власовой Т.А., полагавшей необходимым удовлетворить кассационную жалобу, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

установила:

Департамент городского имущества г. Москвы (далее - ДГИ г. Москвы) обратился в суд с иском Глинеру В.Л., Тюгаю К.В., Балашову Е.А. и Тягаю Д.О. об истребовании жилого помещения из чужого незаконного владения и о выселении, ссылаясь на то, что 10 июня 2013 г. Московским городским судом вынесен вступивший в законную силу 5 ноября 2013 г. приговор в отношении Фурсовой М.О., Артюха И.А., Аристархова М.В., Салимгареева Р.С., Цымбала А.Ю., Романовой С.А., Фурсова В.О., Синичкина А.В. и ответчика по данному делу Тюгая К.В., которые признаны виновными в совершении мошеннических действий, хищении чужого имущества и приобретении права на чужое имущество путем обмана и злоупотребления доверием, а именно путем оформления по поддельным документам в собственность подставных лиц квартир, принадлежащих г. Москве, в том числе спорной квартиры, расположенной по адресу: <...>. Данная квартира принадлежала на праве собственности Дроздову С.В., умершему 7 августа 2006 г. Считая, договор ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением от 20 июня 2007 г., составленный от имени Дроздова С.В., ничтожным и принимая во внимание отсутствие у последнего наследников, истец считает, что спорное жилое помещение после смерти Дроздова С.В. являлось собственностью г. Москвы как выморочное имущество, однако в результате неправомерных действий ответчиков квартира перешла в собственность Глинера В.Л.

Глинер В.Л. с иском не согласился, обратился в суд со встречным требованием о признании его добросовестным приобретателем спорной квартиры.

Решением Головинского районного суда г. Москвы от 17 ноября 2015 г. иск ДГИ г. Москвы удовлетворен, в удовлетворении встречного иска отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 октября 2016 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Определением Головинского районного суда г. Москвы от 8 ноября 2017 г., вступившим в законную силу 24 ноября 2017 г., Глинеру В.Л. восстановлен срок на подачу кассационной жалобы на указанные выше судебные постановления.

В кассационной жалобе Глинер В.Л. ставит вопрос об отмене решения Головинского районного суда г. Москвы от 17 ноября 2015 г. и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 октября 2016 г., как незаконных.

Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации Асташова С.В. от 19 июня 2018 г. кассационная жалоба с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит жалобу подлежащей удовлетворению.

Согласно статье 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального или процессуального права, повлиявшие на исход дела, без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

Такие нарушения допущены судами при рассмотрении настоящего дела.

Как установлено судом и следует из материалов дела, Дроздов С.В., умерший 7 августа 2006 г., являлся собственником квартиры, расположенной по адресу: <...>.

Наследники по закону и по завещанию у Дроздова С.В. отсутствовали.

20 июня 2007 г., то есть после смерти Дроздова С.В., от его имени заключен договор ренты на условиях пожизненного содержания с иждивением, в котором указано, что получатель ренты Дроздов С.В. передал бесплатно в собственность плательщика ренты Балашова Е.А. спорную квартиру. Государственная регистрация права собственности Балашова Е.А. на указанное недвижимое имущество произведена 20 июня 2007 г. (т. 1, л.д. 104, 105).

30 октября 2007 г. Балашов Е.А. продал эту квартиру Тягаю Д.О., государственная регистрация перехода права собственности произведена 7 ноября 2007 г. (т. 1, л.д. 106, 107).

На основании договора купли-продажи от 22 ноября 2007 г. Тягай Д.О. продал спорное жилое помещение Глинеру В.Л. Государственная регистрация права собственности Глинера В.Л. на указанную квартиру произведена 29 ноября 2007 г. (т. 1, л.д. 108, 109).

10 июня 2013 г. Московским городским судом вынесен приговор, вступивший в законную силу 5 ноября 2013 г., в отношении Фурсовой М.О., Артюха И.А., Аристархова М.В., Салимгареева Р.С., Цымбала А.Ю., Романовой С.А., Фурсова В.О., Синичкина А.В. и ответчика по данному делу Тюгая К.В., которые признаны виновными в совершении мошеннических действий, хищении чужого имущества и приобретении права на чужое имущество путем обмана и злоупотребления доверием, а именно путем оформления по поддельным документам в собственность подставных лиц квартир, принадлежащих г. Москве, в том числе спорной квартиры, расположенной по адресу: <...> (л.д. 12 - 37).

Удовлетворяя иск ДГИ г. Москвы и отказывая в удовлетворении встречного иска Глинера В.Л., суд первой инстанции указал, что договор ренты от 20 июня 2007 г., составленный от имени Дроздова С.В., умершего 7 августа 2006 г., им не подписывался, его наследники с заявлениями к нотариусу о принятии наследства в установленный законом срок не обращались, не принимали его фактически, поэтому спорная квартира является выморочным имуществом и перешла в собственность г. Москвы.

Сославшись на положения статей 301 и 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд указал, что спорное имущество выбыло из владения собственника помимо его воли, в связи с чем доводы о добросовестности приобретателя жилого помещения Глинера В.Л. не имеют правового значения.

Также суд первой инстанции исходил из того, что срок исковой давности по требованиям ДГИ г. Москвы не пропущен, поскольку данный срок подлежит исчислению с 30 марта 2012 г., то есть с даты принятия следователем по особо важным делам 3-го отдела СЧ СУ УВД по САУ ГУ МВД России по г. Москве постановления о признании Департамента жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы потерпевшим по указанному выше уголовному делу.

Кроме того, районный суд пришел к выводу о том, что в соответствии со статьей 208 Гражданского кодекса Российской Федерации исковая давность не применяется к иску об истребовании квартиры из владения Глинера В.Л.

С указанными выводами суда первой инстанции согласился суд апелляционной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что обжалуемые судебные постановления приняты с нарушением норм материального и процессуального права и согласиться с ними нельзя по следующим основаниям.

Разрешая спор, суд первой инстанции удовлетворил требования ДГИ г. Москвы по основаниям, предусмотренным статьями 301 - 302 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно статье 301 названного кодекса собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.

В соответствии с пунктом 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Пунктом 39 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" разъяснено, что, по смыслу пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения независимо от возражения ответчика о том, что он является добросовестным приобретателем, если докажет факт выбытия имущества из его владения или владения лица, которому оно было передано собственником, помимо их воли. Недействительность сделки, во исполнение которой передано имущество, не свидетельствует сама по себе о его выбытии из владения передавшего это имущество лица помимо его воли. Судам необходимо устанавливать, была ли воля собственника на передачу владения иному лицу.

Из приведенных норм права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации следует, что основанием для применения положений статей 301 и 302 Гражданского кодекса Российской Федерации является незаконная утрата собственником владения своим имуществом.

Как установлено судами, у умершего Дроздова С.В. наследники отсутствовали.

В силу пункта 1 статьи 1151 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае, если отсутствуют наследники как по закону, так и по завещанию, либо никто из наследников не имеет права наследовать или все наследники отстранены от наследования (статья 1117), либо никто из наследников не принял наследства, либо все наследники отказались от наследства и при этом никто из них не указал, что отказывается в пользу другого наследника (статья 1158), имущество умершего считается выморочным.

Регулируя отношения по поводу наследования выморочного имущества, статья 1151 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливает, что оно переходит в порядке наследования по закону в собственность Российской Федерации, субъектов Российской Федерации или муниципальных образований; в собственность городского или сельского поселения, муниципального района (в части межселенных территорий) либо городского округа переходит следующее выморочное имущество, находящееся на соответствующей территории: жилое помещение, земельный участок, а также расположенные на нем здания, сооружения, иные объекты недвижимого имущества, доля в праве общей долевой собственности на них; если перечисленные объекты расположены в городах федерального значения Москве, Санкт-Петербурге или Севастополе, они переходят в собственность такого субъекта Российской Федерации; при этом жилое помещение включается в соответствующий жилищный фонд социального использования; иное выморочное имущество переходит в порядке наследования по закону в собственность Российской Федерации (пункт 2); порядок наследования и учета выморочного имущества, переходящего в порядке наследования по закону в собственность Российской Федерации, а также порядок передачи его в собственность субъектов Российской Федерации или в собственность муниципальных образований определяются законом (пункт 3).

В отношении выморочного имущества публично-правовые образования наделяются в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации особым статусом, отличающимся от положения других наследников по закону: поскольку для приобретения выморочного имущества принятие наследства не требуется (абзац второй пункта 1 статьи 1152), на них не распространяются правила о сроке принятия наследства (статья 1154), а также нормы, предусматривающие принятие наследства по истечении установленного срока (пункты 1 и 3 статьи 1155); при наследовании выморочного имущества отказ от наследства не допускается (абзац второй пункта 1 статьи 1157); при этом свидетельство о праве на наследство в отношении выморочного имущества выдается в общем порядке (абзац третий пункта 1 статьи 1162).

Таким образом, после смерти Дроздова С.В. 7 августа 2006 г. квартира стала выморочным имуществом, принадлежащим г. Москве.

В соответствии со статьей 195 Гражданского кодекса Российской Федерации исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

Статьей 196 названного кодекса установлено, что общий срок исковой давности составляет три года.

Согласно пункту 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Отказывая в применении к требованиям ДГИ г. Москвы исковой давности, суд пришел к взаимоисключающим выводам о том, что в силу статьи 208 Гражданского кодекса Российской Федерации исковая давность не распространяется на указанные требования и что срок исковой давности истцом не пропущен.

Действительно, согласно абзацу пятому статьи 208 Гражданского кодекса Российской Федерации исковая давность не распространяется на требования собственника или иного владельца об устранении всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения не были соединены с лишением владения (статья 304).

Однако, как следует из содержащихся в абзаце втором пункта 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 г. N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" разъяснений, положения, предусмотренные абзацем пятым статьи 208 Гражданского кодекса Российской Федерации, не применяются к искам, не являющимся негаторными (например, к искам об истребовании имущества из чужого незаконного владения).

К искам об истребовании недвижимого имущества из чужого незаконного владения применяется общий срок исковой давности, исчисляемый со дня, когда публично-правовое образование в лице уполномоченных органов узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права (статья 200 Гражданского кодекса Российской Федерации) (Обзор судебной практики по делам, связанным с истребованием жилых помещений от граждан по искам государственных органов и органов местного самоуправления, утвержденный Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 25 ноября 2015 г.).

Исчисляя срок исковой давности со дня привлечения истца в качестве потерпевшего по уголовному делу (30 марта 2012 г.), судебные инстанции применительно к требованиям о защите права собственности не определили в качестве юридически значимого обстоятельства и не установили момент, когда собственник выморочного имущества (публично-правовое образование г. Москва в лице его органов) должен был узнать об открытии наследства, в состав которого входило выморочное имущество в виде спорной квартиры, и совершить действия, направленные на учет такого имущества и оформление государственной регистрации права собственности г. Москвы на спорное жилое помещение в соответствии с Федеральным законом "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним".

Само по себе несовершение действий, направленных на реализацию прав собственника выморочного имущества, не означает, что публично-правовое образование г. Москва в лице своих органов не должно было узнать о нарушении своего права собственности, включающего право владения спорным имуществом.

Между тем данные обстоятельства, от выяснения и оценки которых зависело правильное разрешение вопроса о сроке исковой давности, в качестве таковых судами определены не были.

Суды исходили из формального момента привлечения истца в качестве потерпевшего по уголовному делу и не учитывали то, что о возбуждении уголовного дела публично-правовое образование г. Москва в лице своих органов должно было знать с 2008 года, поскольку из копии постановления судьи Головинского районного суда г. Москвы от 23 января 2008 г. следует, что органы УМВД ходатайствовали перед судом о производстве выемки документов из УФРС г. Москвы и указанное ходатайство было удовлетворено (т. 1, л.д. 64).

Кроме того, согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформированной в постановлении от 22 июня 2017 г. N 16-П "По делу о проверке конституционности положения пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А.Н. Дубовца", возможность истребования жилого помещения, являвшегося выморочным имуществом, не должна предоставляться публично-правовому образованию - собственнику данного имущества на тех же условиях, что и гражданам и юридическим лицам. При разрешении соответствующих споров существенное значение следует придавать как факту государственной регистрации права собственности на данное жилое помещение за лицом, не имевшим права его отчуждать, так и оценке действий (бездействия) публичного собственника в лице уполномоченных органов, на которые возложена компетенция по оформлению выморочного имущества и распоряжению им. При этом действия (бездействие) публичного собственника подлежат оценке при определении того, выбыло спорное жилое помещение из его владения фактически помимо его воли или по его воле. Иное означало бы неправомерное ограничение и умаление права добросовестных приобретателей и тем самым - нарушение конституционных гарантий права собственности и права на жилище.

Согласно позиции Европейского Суда по правам человека, по мнению которого, если речь идет об общем интересе, публичным властям надлежит действовать своевременно, надлежащим образом и максимально последовательно; ошибки или просчеты государственных органов должны служить выгоде заинтересованных лиц, особенно при отсутствии иных конфликтующих интересов; риск любой ошибки, допущенной государственным органом, должно нести государство, и ошибки не должны устраняться за счет заинтересованного лица (постановления от 5 января 2000 г. по делу "Бейелер (Beyeler) против Италии" и от 6 декабря 2011 г. по делу "Гладышева против России"). Данная позиция была положена в основу разрешения Европейским Судом по правам человека дел, связанных с истребованием у граждан жилых помещений, поступивших в собственность публично-правовых образований как выморочное имущество (постановления от 13 сентября 2016 г. по делу "Кириллова против России", от 17 ноября 2016 г. по делу "Аленцева против России" и от 2 мая 2017 г. по делу "Клименко против России").

С жилым помещением, истребуемым его собственником из владения гражданина, связаны не только конституционно значимые имущественные интересы этого гражданина как добросовестного приобретателя, но и конституционные гарантии реализации им права на жилище, закрепленные статьей 40 Конституции Российской Федерации. Те же гарантии предоставляются гражданам, истребующим выбывшие из их владения жилые помещения в целях защиты своих и членов своей семьи имущественных и неимущественных интересов.

Интерес же публично-правового образования, которое истребует выморочное жилое помещение с целью включения его в соответствующий (государственный или муниципальный) жилищный фонд социального использования (пункт 2 статьи 1151 Гражданского кодекса Российской Федерации) для последующего предоставления по предусмотренным законом основаниям, например по договору социального найма в порядке очереди лицу, которое на момент истребования жилого помещения не персонифицировано, существенно отличается от интереса конкретного собственника - гражданина, который истребует выбывшее из его владения жилое помещение: в делах, где отсутствует конкретное лицо, для реализации потребности в жилище которого истребуется жилое помещение, именно этот публичный интерес противопоставляется частным имущественным и неимущественным интересам конкретного добросовестного приобретателя жилого помещения.

Кроме того, для достижения справедливого баланса интересов сторон соответствующих правоотношений необходимо иметь в виду, что выморочное имущество поступает в собственность публично-правового образования не в результате каких-либо его действий как участника гражданского оборота, который создает имущество или приобретает его на основании сделки, а при наступлении указанных в законе обстоятельств, т.е. независимо от действий или намерений самого публично-правового образования, и что политико-правовым мотивом для установления такого регулирования выступает стремление государства избежать появления бесхозяйного имущества. Поэтому отказ в истребовании жилого помещения от гражданина, который возмездно приобрел это жилое помещение, по иску публично-правового образования не может быть признан несовместимым с конституционным принципом справедливости.

Таким образом, при определении того, выбыло спорное жилое помещение из владения собственника - публично-правового образования фактически помимо его воли или по его воле, подлежат установлению и оценке действия (бездействие) публичного собственника по принятию своевременных мер по установлению и надлежащему оформлению своего права собственности на это имущество.

Как установлено судами, на момент приобретения Глинером В.Л. спорной квартиры ее собственником являлся Тягай Д.А., право собственности которого было приобретено на основании предшествующего договора купли-продажи, заключенного 30 октября 2007 г. между Тягаем Д.О. и Балашовым Е.А. Право собственности на квартиру за Тягаем Д.О. зарегистрировано 29 ноября 2007 г.

Глинер В.Л. приобрел квартиру по договору купли-продажи, вселился в спорное жилое помещение и проживает в нем более семи лет.

При таких обстоятельствах отсутствие в обжалуемых судебных актах указания на обстоятельства, которые бы свидетельствовали о том, что Департаментом жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы, его правопреемником на основании постановления Правительства Москвы от 13 декабря 2014 г. N 664-ПП - Департаментом городского имущества г. Москвы с момента смерти Дроздова С.В. (7 августа 2006 г.) до 15 января 2015 г. принимались какие-либо меры, подтверждающие факт проявления должного интереса к спорной квартире, в том числе связанные с принятием квартиры в свое фактическое владение, несением бремени ее содержания, обеспечением ее сохранности, а также с регистрацией в ЕГРП права собственности г. Москвы на выморочное имущество, свидетельствует о том, что суды в нарушение требований Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не определили эти обстоятельства в качестве юридически значимых для правильного разрешения спора, они не вошли в предмет доказывания по делу и, соответственно, не получили правовой оценки.

Допущенные судами нарушения норм материального и процессуального права являются существенными и непреодолимыми, в связи с чем могут быть исправлены только путем отмены решения Головинского районного суда г. Москвы от 17 ноября 2015 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 октября 2016 г. с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 387, 388, 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

определила:

решение Головинского районного суда г. Москвы от 17 ноября 2015 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 10 октября 2016 г. отменить, направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.